Планета Хаоса - Страница 38

Хорошо лежать, глядеть в небо и слушать, как Гратон рассказывает, откуда все же у него на руках такая картинная галерея. Правда, его повествование несколько отличается от того объяснения, которое он дал в проклятом доме. Да к тому же некоторые из рисунков я совершенно точно опознал, как принадлежащие к системе опознавательных картинок местного криминалитета (только не спрашивайте меня, откуда я это знаю). Так что меня терзали сомнения насчет истинности рассказа Гратона.

Вполне возможно, он просто вешает лапшу на уши…или у него очередное обострение маразма…А впрочем, неважно, у меня сейчас хорошее настроение, солнышко светит, лошадка копытами топает, а главное — никого вокруг. Ни чертей, с их извращенными развлечениями, ни террористов, ни полиции…Никого!

В поединке с чертом я конечно же проиграл бы, если бы не очередной выбрык моей родной планеты, благодаря которому нарушилось самое, пожалуй, неприятное из жизненных правил. Почти впервые в жизни нарушение оказалось на пользу.

После исчезновения чертей, которые, то ли во исполнение какого-то старого пророчества, то ли по своим непонятным правилам, убрались из проклятого дома навсегда, мы не долго размышляли. По предложению Гратона мы ушли досыпать остаток ночи (довольно короткий). Сенатор, который, по-моему, готов спать безостановочно, опять захрапел мгновенно. Ана на этот раз успокаивалась долго, а когда заснула, продолжала стискивать мою руку, выпросив у меня твердое обещание ни в коем случае не оставлять ее одну еще раз. Да мне и самому нужен был отдых. Вам бы не понадобился отдых, если бы вас пропороли вилами? По счастью, единственное неприятное последствие этого инцидента — рубашка с четырьмя дырками, слегка испачканная кровью.

Проснулись мы (в смысле, конечно, принцесса и сенатор) настолько поздним утром, что скорее это был полдень. Пока Ана потягивалась, пока одевалась, пока приводила в порядок волосы, по ее словам напоминающие воронье гнездо, прошло около часа. Не знаю, кто такие вороны и как выглядят их гнезда, но если так, как выглядела принцессина прическа, то это очень милые зверьки (или там птички). Наконец сборы закончились и мы вышли из дома.

Первый человек, который нам встретился, а встретился он прямо рядом с крыльцом, был местный священник. Наша троица стояла у входа и недоуменно наблюдала, как он подъезжает к дому. Ехать ему явно не хотелось, судя по тому, как он скорчился на телеге и по недовольному бурчанию. Возмущался он вполголоса, что не мешало нам улавливать смысл. Голос у батюшки был настолько хороший, что включи он его на полную громкость и его услышали бы даже жители недружелюбного городка, места службы приснопамятного Кармела… Священник бубнил, что, знай он о том, что эти бродяги такие идиоты, которым хватило ума заночевать в чертовом доме, он сам бы вытащил их оттуда за шкирку и прогнал бы из деревни пинками. Кажется, он имел в виду нас… А теперь, продолжался бубнеж, этой ночью опять гуляла нечисть, а кому ехать, вывозить трупы? Ему, несчастному попу. Хорошо еще, что померли пришлые. А с другой стороны, вдруг их кто-нибудь искать будет? К кому пойдут? Конечно, к…

Наверное, священник хотел сказать, что пойдут к нему, но как раз на этом месте безадресной жалобы он подъехал к крыльцу, остановил телегу и поднял голову… То, что произнес батюшка (по идее человек, который по определению не способен на богохульства) было таким смачным, что уши свернулись бы в трубочку даже у заядлых матерщинников. Потом он перекрестил нас дрожащей рукой справа налево, а затем, для верности, слева направо. Протер глаза. Ущипнул себя за толстенное (причем без капли жира) бедро. На этом методы борьбы с галлюцинациями у него, видимо, закончились. Священник уяснил, что мы — не нечисть, не сон и не привидения. Через секунду наши жизни оказались в смертельной опасности. Обрадованный тем, что приблудные странники все ж таки живы, батюшка сграбастал нас в охапку, которая при его комплекции смотрелась этаким скромным букетиком, и стиснул нас изо всей силы. Сил у него было немерено, я отчетливо расслышал, как трещат мои многострадальные косточки. Покончив с церемонией встречи чудом выживших священник бросил нас в телегу (напоминаю, мы стояли на крыльце, телега находилась поодаль, а подходить он как-то не удосужился). Говоря без умолку, пытаясь задать три вопроса одновременно, батюшка хлестнул кобылу и мы… Ну, "поскакали" это громкое слово. Лошадка была способна к быстрому передвижению в пору своей молодости, которая примерно совпадала с молодостью Гратона. Поэтому нашу скорость правильнее было бы определить как "шаг чуть быстрее медленного". Таким лихим аллюром мы въехали в село…

Первый человек, который нам встретился в селе, опять-таки имел самое непосредственное отношение к нам. Я — человек не привередливый, однако гробы, которые он вез в нашу сторону, мне не понравились. Не в таком гробу я хотел бы упокоиться после смерти. Косые, неструганные, из каких-то полугнилых досок…Барахло. Увидев своих несостоявшихся клиентов местный гробовщик вскрикнул и внезапно площадь, на которой мы встретились, оказалась полной народу. Можно подумать все жители данного села (за ночными переживаниями название его уже забылось) прятались в засаде, ожидая условного сигнала. Толпа, окружившая нас, мгновенно разбилась на две части: одни спрашивали, что случилось, другие, увлеченно и с красочными подробностями, рассказывали как вон та парочка, старик и молодой, переночевали в проклятом доме, разогнали по углам всю тамошнюю нечистую силу и освободили несчастную девушку (вон она стоит, видишь, дрожит, бедняжка, вся от переживаний), которую та самая нечисть похитила у родителей, намереваясь учинить над ней что-то подлое… Откуда, интересно, в любой толпе всегда находятся люди, которые совершенно точно знают, что произошло?